...Ветер шелестит листвой...
Чьим велением к птенцам снова птичка спешит,
И какое, скажи, волшебство
Будит мать, если плачет дитя и не спит,
Чтоб она покачала его?
Чей же фокус такой — стал малыш золотой,
Голубком он агукает вновь?
Для других тут секрет, только знаю ответ,
И разгадка секрету — Любовь!
Ибо это Любовь,
Ну конечно Любовь,
Да, я знаю, что это Любовь!
Что за голос, скажи, усмиряет порыв
Раздражениям бури страстей
И в душе усмирённой рождает позыв
Руку дружбы пожать поскорей?
И откуда подчас разливается в нас
Той чарующей музыки зов?
Вот загадка — трудна для кого-то она,
А разгадка ей будет — Любовь!
Ибо это Любовь,
Ну конечно Любовь,
Да, я знаю, что это Любовь!
Это поле и луг, эти краски вокруг
Изобрёл живописец какой?
И придумал при этом пятна тени и света
Разбросать по поляне лесной?
Хоть ответ невдомёк тем, кто груб и жесток,
Но звучит он в хорале миров;
Не останется глухо только чуткое ухо,
Ведь разгадка секрету — Любовь!
Ибо это Любовь,
Ну конечно Любовь,
Да, я знаю, что это Любовь!
«Сильвия и Бруно», Льюис Кэрролл
И какое, скажи, волшебство
Будит мать, если плачет дитя и не спит,
Чтоб она покачала его?
Чей же фокус такой — стал малыш золотой,
Голубком он агукает вновь?
Для других тут секрет, только знаю ответ,
И разгадка секрету — Любовь!
Ибо это Любовь,
Ну конечно Любовь,
Да, я знаю, что это Любовь!
Что за голос, скажи, усмиряет порыв
Раздражениям бури страстей
И в душе усмирённой рождает позыв
Руку дружбы пожать поскорей?
И откуда подчас разливается в нас
Той чарующей музыки зов?
Вот загадка — трудна для кого-то она,
А разгадка ей будет — Любовь!
Ибо это Любовь,
Ну конечно Любовь,
Да, я знаю, что это Любовь!
Это поле и луг, эти краски вокруг
Изобрёл живописец какой?
И придумал при этом пятна тени и света
Разбросать по поляне лесной?
Хоть ответ невдомёк тем, кто груб и жесток,
Но звучит он в хорале миров;
Не останется глухо только чуткое ухо,
Ведь разгадка секрету — Любовь!
Ибо это Любовь,
Ну конечно Любовь,
Да, я знаю, что это Любовь!
«Сильвия и Бруно», Льюис Кэрролл